Мишель Пфайффер в фильме «История о нас»

Мишель Пфайффер говорит, что хотела бы стать… героем Брюса Уиллиса. Нет-нет, она вовсе не жаждет сражаться с террористами a-la «Крепкий орешек» или превратиться в призрак, бродящий среди живых людей, как в «Шестом чувстве».
Речь идет о фильме «История о нас», в котором Пфайффер и Уиллис играют супругов, оказавшихся на грани развода. Пфайффер говорит, что в этом фильме ей гораздо легче понять героя Уиллиса Бена, чем Кэти, которую играет она сама.
«Бен гораздо забавнее и убедительнее. Думаю, в жизни я больше похожа на Бена, чем на Кэти. Ужасно жалко, что мы с Брюсом не могли поменяться ролями!»

А вот режиссер фильма Роб Райнер говорит, что он потому захотел пригласить в свой фильм Мишель Пфайффер, что она, с его точки зрения, идеально подходит на роль Кэти. «Мишель – чрезвычайно организованный и аккуратный человек, – говорит Райнер. – Мишель стесняется своей аккуратности, ей кажется, что на нее могут наклеить ярлык «синий чулок». Но, поверьте мне, Мишель и Кэти имеют гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд!»
Мелодрама «История о нас» исследует семейные проблемы Бена и Кэти Джордан. После 15 лет брака им кажется, что они смертельно устали друг от друга. Они считают, что те самые качества, которые когда-то притягивали их друг к другу, теперь превратились в силы отталкивания.
Кэти (Пфайффер) – составительница кроссвордов. Она и на бумаге, и в жизни любит все раскладывать по полочкам и ячейкам, и именно она несет ответственность за происходящее в ее семье. Бен (Уиллис) – телевизионный сценарист, ставший писателем. Он фантазер, мечтатель, зачинщик всяких забав и развлечений.

Бен и Кэти живут в Калифорнии в красивом доме, у них хорошая работа и двое замечательных детей. У них есть все, кроме счастья. Они стараются изображать перед детьми и друзьями идеальную пару, но, когда дети уезжают в летний лагерь, необходимость в притворстве отпадает. Бен и Кэти решают жить раздельно. Он начинает, наконец, писать книгу о своей бабушке-эмигрантке. Она идет на курсы восточной кулинарии, где у нее даже появляется поклонник (Тим Мэтисон).
Но Бена и Кэти слишком многое объединяет. Текущие события то и дело перемежаются флэшбеками – воспоминаниями о том, как счастливы и беспечны были Бен и Кэти в молодости. Смогут ли они когда-нибудь снова говорить о себе «мы»?
Постановщик фильма Роб Райнер говорит, что фильм вырос из его споров с продюсером Эланом Звайбелом и сценаристкой Джесси Нелсон о семье и браке. Кстати, Райнер не только поставил фильм, но и сыграл в нем лучшего друга Бена, Стэна, который женат на лучшей подруге Кэти, Рейчел (Рита Уилсон). Режиссер поставил себе цель честно и без поддавков показать точку зрения обеих сторон. Задача непростая; поскольку Райнер сам проходил через развод. У него наверняка был соблазн встать на точку зрения мужа.

«Когда я пришла в проект, Кэти была более скандальной особой, – вспоминает Пфайффер. – Почему-то все мужчины считают женщин сварливыми. «Ты точно такая же, как твоя мать!» – вот любимая присказка мужчин. Мне пришлось немало потрудиться для того, чтобы зрители сочувствовали Кэти не меньше, чем Бену. Я не хотела, чтобы она выглядела стереотипной домохозяйкой-невротичкой».
Пфайффер пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить сценаристов в необходимости сделать Кэти менее сварливой, более умной и чуткой.
«Я говорила им: «Да, Кэти помешана на контроле. Но жажда контроля – обратная сторона перфекционизма. Слава Богу, что на свете есть перфекционисты. Они поддерживают наш мир в состоянии порядка и позволяют нам идти дальше. Да, они могут быть занудами – но это можно простить».
Во время съемок «Истории о нас» Брюс Уиллис занимался оформлением развода с Деми Мур. Поскольку у Райнера и Пфайффер в прошлом также были бракоразводные процессы, можно предположить, что на съемочной площадке часто возникали споры о динамике семейных отношений.

«Нет-нет! – энергично протестует Пфайффер. – Каждый вдохновлялся своими воспоминаниями в одиночку. Я, например, разводилась так давно, что почти ничего не помню об этом. На съемках мы говорили о каждой сцене с точки зрения персонажей, учитывая их ярость, их гнев. Их злость друг на друга все больше и больше усиливается по мере того, как они переходят в своих отношениях ко все новым и новым фазам. Они находят все более и более изощренные способы продемонстрировать друг другу свое недовольство. Для меня это было интересно с теоретической точки зрения. У нас в семье скандалы не приняты».
В настоящее время Пфайффер замужем за телепродюсером Дэвидом Келли, у них двое детей – приемная дочь Клаудия и родной сын Джон.
Интересно, каким образом Пфайффер ухитряется обходиться дома без скандалов? Неужели ее дети – такие паиньки, что слушаются маму с первого слова? Или, быть может, с ними занимаются няньки?

«Нет, я воспитываю их сама – за исключением тех дней, когда уезжаю на съемки. Я очень быстро поняла, что дети растут, сопротивляясь окружающей действительности. Нужно уметь им уступать. Не всегда, конечно, но уступать. Иначе ты просто попадешь в психушку. Они готовы сказать «нет» на любую твою фразу. Они так созданы. Этим «нет» они хотят отстоять себя, застолбить себе местечко в этом мире. И поэтому, чтобы не сойти с ума, нужно искать компромиссы».
Хорошо, а как насчет споров с мужем? До того, как стать телепродюсером, Дэвид Келли был юристом. Значит, наверняка, умеет спорить и убеждать.
«Странно, но я не могу припомнить случаев, чтобы мы спорили, – пожимает плечами Пфайффер. – Может быть, мы слишком заняты, чтобы спорить?»
Келли является продюсером нескольких успешных сериалов – «Практика» и «Элли МакБил», «Госпиталь «Надежда Чикаго». Его рабочий день обычно длится 14-16 часов.
«Но зато по выходным мы всегда вместе, – говорит Пфайффер. – Мы стараемся вести себя, как молодожены. Ходим в рестораны, в кино, устраиваем пикники на лоне природы».

И никогда не вознивает споров, куда пойти – в кино или на прогулку?
«Никогда, – смеется Пфайффер. – Мы стопроцентно совместимые люди. Некоторые журналисты считают, что я не спорю с Дэвидом, потому что актрисы не спорят с продюсерами. Знали бы они!»
В свое время Пфайффер стала первой женщиной, осмелившейся спорить со скандальнейшим Доном Симпсоном. Она снималась в его фильме «Опасные умы», будучи на четвертом месяце беременности, что не мешало ей чуть ли не каждый день закатывать скандал, называя всемогущего магната «задницей» и «тупицей». Интересно, что думает об этом ее муж?
«Когда он посмотрел фильм, ему понравилось, – дипломатично отвечает Пфайффер. – А что касается собственно работы, то мы не лезем в дела друг друга. Он знал, что этот фильм был для меня очень важен. Из-за него я не могла поехать в свадебное путешествие сразу после свадьбы. А потом Дэвид был занят. В конце концов мы поехали, когда я была уже на восьмом месяце. И взяли с собой Клаудию. Представляете себе, что это было за свадебное путешествие? Но я не слышала от Дэвида ни слова упрека. Разве я могу упрекать его в чем-нибудь после этого?»
Мишель Пфайффер уверяет, что они с Дэвидом никогда ничего не планируют и не загадывают на будущее. Оба фаталисты и верят, что перехитрить судьбу невозможно.

«Мы никогда не обсуждали вопрос о детях, – говорит Пфайффер. – Я чувствовала, что Дэвид хочет, чтобы у нас были дети – наши общие дети. Незадолго до нашей встречи я начала оформлять удочерение Клаудии. Когда я привезла ее домой, Дэвид с самого начала повел себя так, словно он ее отец. Я была тронута его поведением. А когда мы поженились, то решили, что не станем пользоваться противозачаточными средствами. Будь что будет! Думаю, я забеременела в первую же брачную ночь. Наверное, нам все же стоило немного подождать. Когда в семье двое таких маленьких детей – это тяжело».
Пфайффер признается, что во время медового месяца хлопот с маленькой Клаудией было столько, что она даже не заметила, что у нее начались роды. «Я начала жаловаться Дэвиду, что я устала и плохо себя чувствую. Он предложил отвезти меня в больницу, но я его отговорила – давай, мол, лучше завтра. Наутро он повез меня к врачу, а тот говорит: «Вы рожаете». Я в ответ: «Ничего подобного, мне еще два дня до срока». Он не стал со мной спорить – он просто положил меня на каталку и отправил в родильное отделение. Удивительно, но с тех пор Дэвид ни разу не напомнил мне о моем легкомыслии».
За последние годы Пфайффер все чаще и чаще играет матерей. Она уверяет, что вовсе не стремилась к тому, чтобы получать именно такие роли.

«Я просто выбирала проекты, которые мне нравились, – говорит она. – Разумеется, я отдаю себе отчет в том, что в моем возрасте я более убедительна в ролях мам, нежели в ролях подружек. Хотя, с другой стороны, я снималась в «Иствикских ведьмах», когда мне не было 30, однако у моей героини было пятеро детей! Я тогда и понятия не имела, что это такое – быть матерью. Я не знала, как выразить чувства героини. Когда я сегодня, сидя у телевизора, случайно натыкаюсь на «Иствикских ведьм», мне кажется, что тогда я была не матерью, а ребенком! Но зато сегодня я знаю, что делаю.»
Она уверяет, что вообще не любит пересматривать свои старые фильмы: «Ужасно! В них я такая неуклюжая! Если я вижу по телевизору какой-то свой старый фильм, то тут же переключаю на другую программу».

Пфайффер уверяет, что она долго не разрешала детям смотреть свои фильмы. «Я сдалась, когда они пошли в школу, – говорит она. – Оказалось, что их одноклассники знают о моих кинодостижениях гораздо лучше, чем они. Когда я об этом услышала, то поняла, что у меня возникла проблема. Но я быстро нашла способ ее разрешения. Я усадила их перед телевизором и включила «Бриолин-2». И им стало скучно через 10 минут. Я поняла, что поступила правильно. Пусть они посмотрят этот фильм сейчас, пока они еще не понимают, как он плох».
В отличие от многих актрис, Пфайффер может не беспокоиться о том, что дети увидят ее на экране обнаженной. С самого начала кинокарьеры она поставила своему агенту условие: никакой обнаженки. Она отказывалась сниматься у прославленных режиссеров, с великолепными партнерами, если по ходу фильма было необходимо обнажаться.
«Сейчас я отказываюсь от обнаженки из-за детей, – говорит Пфайффер. – Но вначале я отказывалась из-за отца. Я знала – он меня убьет, если увидит на экране голой!»

Отец Мишель, Дик Пфайффер, всю жизнь проработал рабочим холодильных установок. Он всегда придерживался строгих правил рабочей этики и старался, чтобы его дети тоже им следовали.
В середине 50-х годов Дик и его жена Донна из штата Северная Дакота перебрались в Калифорнию; вскоре у них родились сын Рик и дочь Мишель. Потом, по прошествии восьми лет, появились сестрички Диди и Лори.
Главным сорванцом в семье была Мишель. Сверстники дразнили ее «утконосом», она в ответ дралась, как мальчишка, – до крови и синяков. Сестра Диди однажды призналась, что в детстве Мишель выдрала ей клок волос…
Отец сурово воспитывал своих отпрысков. Он считал, что дети должны хорошо учиться, поступить в колледж, получить приличную профессию и впоследствии вести такой же образ жизни, как их родители.
Все в семье слушались отца – все, кроме Мишель. «Меня поддерживала мама, – вспоминает она сегодня. – Если бы не она, то я, наверное, стала бы наркоманкой или алкоголичкой. Но меня спасало то, что у меня был единомышленник. Мама говорила мне: «У меня в жизни не было ничего, кроме семьи. Пусть у тебя будет хоть что-то. Поживи, порадуйся и за себя, и за меня».
Тем не менее, уроки отца не прошли даром. Мишель всегда очень ответственно относилась к любым делам, за которые бралась. Отец никогда не давал Мишель карманных денег – она должна была зарабатывать их, помогая отцу отмывать старые холодильники, которые он затем чинил и продавал.

Мишель было всего 14 лет, когда она решила, что отец платит ей слишком мало, и начала искать других работодателей (как правило, привирая насчет возраста). Летом она работала няней в детском саду, продавщицей и кассиршей в магазине. Один раз ей даже довелось потрудиться в типографии за печатным станком!
Школу Мишель терпеть не могла. После 14 лет она регулярно прогуливала занятия – уходила на пляж с парнями, увлекавшимися серфингом, покуривала марихуану. Ей было всего 16, когда она разбила свою первую машину. Однако школу Мишель все же окончила…
Сегодня Пфайффер уверяет, что с детства мечтала стать актрисой. «Сколько себя помню, мне всегда хотелось играть, притворяться кем-то другим. Конечно, детские мечты наивны. Я не представляла себе, как это будет на самом деле. То, что казалось мне самым трудным, оказалось вполне достижимым. А то, что казалось простым, на деле оказалось невыносимым. Мне казалось, что пробиться в профессиональные актеры невозможно – для этого нужно иметь связи. Но я смогла пробиться, хотя и начинала с нуля. С другой стороны, я думала, что быть знаменитой очень приятно – однако утрата анонимности стала для меня самым тяжелым ударом. Я не представляла себе, что полностью потеряю контроль над довольно большой частью своей жизни».
Пфайффер признается, что никогда не решится зайти в Интернете на посвященные ей страницы. «Я заранее представляю себе всякие ужасы – например, что они взяли мою голову и насадили на чье-то голое тело. Или что они написали обо мне какую-то гадость. Возможно, это только мои фантазии – но я не хочу проверять, соответствуют ли они реальности. Тем более что я здесь абсолютно бессильна».

Однако это не значит, что Пфайффер не любит «Повсеместно Протянутую Паутину».
«Если бы у меня было много свободного времени, я бы вообще никогда не вылезала из Интернета! – смеется она. – Во-первых, я обожаю сидеть в одиночестве, во-вторых, люблю собирать информацию, поэтому, кстати сказать, меня и привлекла актерская работа».
Пфайффер вспоминает, что по окончании школы составила список интересующих ее профессий. Актриса значилась в этом списке на третьем месте – после художницы и психолога. Взвесив свои шансы, Пфайффер пошла учиться на… судебного стенографа.
Ее рвения хватило всего на несколько недель. «Вскоре я заметила: как только кто-то начинает говорить, мои пальцы сразу же начинают мысленно печатать его слова, – смеется она. – Эта привычка преследовала меня еще года два после того, как я ушла из школы стенографии и машинописи».
Пфайффер поступила в колледж на отделение психологии, но ей это быстро надоело, она начала прогуливать занятия и вскоре бросила учебу. Поработав кассиршей в супермаркете, она решила попытать счастья на местном конкурсе красоты – и завоевала титул «мисс округ Орандж». Шел 1978 год, Мишель было 20 лет, и она, решив, что на сей раз стоит попытаться стать актрисой, нашла себе агента и стала сниматься в рекламе мыла и шампуней.

«О, это особое искусство, – саркастически улыбается Пфайффер при напоминании о ее «рекламном» прошлом. – Чтобы стать хорошим актером в телерекламе, нужно выработать в себе особую способность к плохой игре. Если ты уходишь с пробы с ощущением, что вела себя, как идиотка, – значит, ты наверняка получишь эту работу».
Отец с откровенным презрением относился к попыткам дочери стать актрисой. Он считал, что это просто блажь и что к 30 годам она превратится в домохозяйку без образования. После очередной ссоры Мишель хлопнула дверью и уехала в Лос-Анджелес.
Ей пришлось несладко. Она довольно быстро начала получать роли на телевидении, но ей казалось, что ее берут только из-за внешности. Она брала уроки пения и актерского мастерства, но у нее по-прежнему не было уверенности в своих силах. В 1981 году Мишель поменяла агента и перешла в престижное агентство William Morris Agency. Новый агент велел ей обрести «цветущий» вид. Пфайффер завязала с наркотиками и выпивкой и вступила в полурелигиозную общину, которая, рекламируя себя, обещала открыть избранным «путь к самоочищению и самосовершенствованию через вегетарианство и метафизику». На самом деле это была типичная секта мошенников, которые промывали мозги своим клиентам и выкачивали из них деньги.

«Я пыталась постичь их философию, – вспоминает сегодня Пфайффер. – Но у них были такие странные установки, что я так ничего и не поняла. Наверное, это все же было лучше, чем наркотики… Но из-за этих людей я стала еще меньше верить в себя».
Пфайффер провела в общине два года. Несколько раз она порывалась уйти, но каждый раз ее убеждали, что без общины она пропадет. К счастью, один из друзей Пфайффер, актер Питер Хортон, собирался в то время сниматься в фильме о религиозных сектах. Для подготовки к роли он должен был встретиться с профессиональным психологом, специализировавшимся на «распрограммировании» жертв религиозных культов. Хортон предложил Пфайффер пойти на эту встречу вместе с ним.
«После разговора с психологом у меня словно пелена с глаз спала, – вспоминает Пфайффер. – Он совершенно точно описал мне мое состояние, объяснил, каким образом лидеры подобных культов добиваются покорности своих последователей. И я, наконец, поняла, во что вляпалась».

Сразу же после этого Пфайффер ушла из общины, а вскоре вышла замуж за своего спасителя – Хортона. «Да, я нарушила первую заповедь, которую установила для себя – никогда не встречаться с актером! – улыбается она. – И вот результат! Я была так благодарна Питеру за то, что он возвратил меня к нормальной жизни. Собственно говоря, я и сейчас ему благодарна! По сути Питер был моим первым настоящим бойфрендом. Я училась общаться с ним, используя метод проб и ошибок».
Очевидно, ошибок было больше, чем мог выдержать брак. Пфайффер и Хортон поженились в 1981 году и расстались семь лет спустя. Позже она встречалась с Вэлом Килмером, Джоном Малковичем, Майклом Китоном и с каждым разом все сильнее убеждалась, что семейная жизнь – не для нее.
Все изменилось, когда она познакомилась с Дэвидом. «Рядом с ним я чувствую себя совершенно спокойной и уверенной, – говорит Пфайффер. – Я не боюсь гулять по улицам. Здесь, в Лос-Анджелесе, люди спокойно относятся в знаменитостям. Я даже не маскируюсь. Я пытаюсь играть роль обычного человека из толпы. И в большинстве случаев это мне удается».
В прошлом Пфайффер несколько раз говорила о том, что собирается бросить актерскую профессию. Сегодня, однако, она уверяет, что эти заявления не стоит принимать всерьез.

«Я поняла, что из меня никудышный продюсер, – говорит она. – Скорее всего, я перестану заниматься продюсированием. Но играть я не брошу. Что я тогда буду делать? Я буду наводить идеальный порядок в доме. Я буду изводить моих близких, требовать абсолютной чистоты – пока они не отправят меня в психушку. Я перфекционистка – и в кино это качество меня выручает. Но в жизни… В жизни человек должен уметь расслабляться».