Она заслужила звание «самой непристойной женщины Америки». Против нее объявляли крестовые походы моралисты и боролся конгресс США. Всю свою жизнь она занималась тем, что освобождала американцев от излишних моральных предрассудков.
Самое удивительное, что этот секс-символ внешне мало соответствовал классическому идеалу женской красоты. Невысокая (всего 155 см), средней комплекции, Мэй Вест тем не менее умудрялась производить впечатление черезвычайно рослой и пышной женщины. «Я — вылитая копия Венеры Милосской, — не раз заявляла она, причем на полном серьезе. — Я «отлита» по ее мерке… Разница лишь в том, что у меня есть руки и я знаю, что ими делать. И я далеко не мраморная!»
Но все недостатки фигуры Мэй с лихвой компенсировал ее знаменитый необъятный бюст — 130 см! Он настолько впечатлил мужское население по обе стороны Атлантики, что в честь него во время Второй мировой войны английские летчики назвали свои надувные спасательные жилеты «мэйвестами».
Она обладала удивительной пластикой. Критики писали, что «по сравнению с ней стриптизерши кажутся просто неуклюжими снеговиками». И, наверное, не менее удивительным был ее голос — низкий, с «сексуальной» интонацией, превращающей самое невинное высказывание в обжигающий намек. Однажды этот провоцирующий голос вызвал грандиозный скандал, когда на радио была поставлена пьеса по мотивам ветхозаветного сюжета. Режиссер неосмотрительно доверил Мэй озвучивать роль Евы. Интонация, с которой она произнесла фразу «Милый, не хотел бы ты попробовать это яблочко?», подняла бурю протестов служителей церкви по всей Америке.
Веселое восславление плотских забав стало ее главной жизненной философией: «…Законы морали пытаются вдолбить нам, что женская плоть одинакова, — говорила Мэй Вест. — Но природа создает разные женские типы… Есть женщины, живущие обычной сексуальной жизнью, но есть и другие — с таким телом и умом, что им самой судьбой суждено стать дочерьми радости».
«Именно из-за меня в Голливуде ввели цензуру!»
Все должно быть естественно, а естественное не может считаться постыдным, считала Мэй Вест. В этой «естественности» она абсолютно не походила на основную массу американских женщин 20-х годов — с мертвенно-бледными лицами, истощенных и чудовищно зажатых. Никто так до сих пор и не может понять, чем же была Мэй Вест на
самом деле — воплощением идеи эмансипации или, наоборот, живым символом вечной женственности. С одной стороны, она не уставала кокетливо твердить: «Не мужчины в моей жизни, нет! Моя жизнь — в мужчинах!» С другой стороны, поставить перед собой на колени самого разухабистого самца было для нее делом одной минуты.
Мэй Вест родилась 17 августа 1893 г. в семье бывшего боксера, пьяницы и скандалиста по прозвищу Джек-забияка и второстепенной актрисульки. Детство ее прошло в театральных кулисах и гимнастических залах, где девчонка любила наблюдать за тренировками и шумными попойками боксеров — страсть к рельефным бицепсам и квадратным подбородкам сохранится в ней на всю жизнь. С самого раннего возраста Мэй играла, и не без успеха, в любительских водевилях. Неудивительно, что к 1909 году, когда ей сравнялось шестнадцать, она полностью уверилась в своем театральном будущем.
В семнадцать она вышла замуж за актера из своей труппы. Уже тогда ее сексуальная энергия била ключом — Мэй решила последовать совету одной из подруг, считавшей брак неплохим прикрытием на случай беременности. И сразу же после замужества пустилась в любовные похождения. Благо, боксеров в Бруклине было немало. Вскоре муж понял: держать под контролем неистовую чувственность жены у него не получится. Они расстались, и бывший супруг со вздохом облегчения отправился на поиски более тихой заводи.
А Мэй сошлась с Джеймсом Тимони, богатым 38-летним адвокатом. Джим был без ума от Мэй, он осыпал ее деньгами и драгоценностями. Мистер Тимони оказался мудрее своего предшественника, и очень скоро любовный роман приобрел форму делового соглашения. На протяжении многих лет оно будет гарантировать Мэй Вест эмоциональное спокойствие и надежную финансовую опору. Несколько позже она прокомментирует этот «пакт» со свойственной ей непосредственностью: «Всегда надо иметь в запасе любовника на черный день… и еще одного, если этот черный день так и не наступил».
Таким вот «еще одним» любовником в 1921 г. стал для нее чемпион мира по боксу Джек Дэмпси, выигравший первый в истории США бой на миллион долларов. Джеку тогда было 26, Мэй — 28. Они настолько обезумели от страсти, что
Джиму Тимони, как гласит молва, пришлось силой увезти Мэй в своем роскошном лимузине из города на несколько недель — чтобы поостыла.
В 1926 году началась бродвейская карьера Мэй Вест, когда продюсеры братья Шуберты решили попробовать ее в одном из своих шоу. Однако такой «порочный плод», как Мэй Вест, при всей его запретной привлекательности требовал как минимум подходящего драматургического материала. Подобных пьес в то время просто не было, а Мэй абсолютно не желала играть какие-то серые, скучные и ханжеские роли. Ее неуемная натура требовала другого. И не долго думая Мэй засела писать пьесы сама.
Первое же сочинение, вышедшее из-под пера новоявленного драматурга, повествовало о несчастной любви моряка к девушке. Пьеса производит эффект разорвавшей бомбы и получает скандальную известность. Мэй назвала ее «Секс». Чтобы понять, что это слово значило для Нью-Йорка в конце двадцатых, надо знать, что под «сексом» понимали исключительно «пол». Иные толкования считались крайне неприличными. Употреблять слово «секс» для обозначения интимных отношений не рисковали даже бульварные газеты. В прессе так и писали: «Мэй Вест в определенной пьесе…» Премьера «Секса» прошла вяло — благопристойная публика просто боялась на него идти. Тогда Мэй Вест срывается из Нью-Йорка и едет с труппой в Новый Лондон (Коннектикут), известный порт, где было много кораблей, во-енно-морских баз, а главное — молодых морячков.
Это был блестящий ход — военные приняли игру Мэй Вест с восторгом, и сразу же после нью-лондонских гастролей о скандальной постановке заговорила вся Америка.
Несмотря на шок, испытанный обществом, и на многочисленные протесты поборников нравственности, «Секс» продолжал идти при полных аншлагах 11 месяцев и принес несомненный коммерческий успех. Но подлинную известность «Секс» — и Мэй — приобрели на 41-й неделе, когда полиция устроила налет на театр и арестовала труппу по обвинению в «оскорблении нравственности».
Мэй в своем амплуа — 19 апреля 1927 г. в суде она устраивает великолепное представление. Актриса откровенно издевается над государственными свидетелями, публика хохочет, и вскоре судья вынужден очистить зал. «Мисс Вест, я делаю вам официальное предупреждение о неуважении к суду». «Я делаю все возможное, чтобы скрыть его, ваша честь», — парирует Мэй.
Мэй Вест, Джим Тимони и режиссер пьесы признаются виновными в «оскорблении моральных устоев юношества» и приговариваются к 10 дням заключения.
«Всегда надо иметь любовника на черный день… и еще одного, если этот день так и не наступил»
Но даже в женской тюрьме Мэй верна себе: получая тюремную робу, она жалуется надсмотрщице, что «наряд ей не идет». Естественно, что переполох, связанный с арестом, сработал эффективнее любой рекламы — доходы от продажи билетов после скандального процесса выросли вдвое.
Вскоре Мэй ставит пьесу «Диамонд Лиль». На сцене царит веселая атмосфера нью-йоркской улицы Баури эпохи 1890-х — места сводников и проституток, пьяниц и завсегдатаев темных притонов. Шоу стало хитом и шло с аншлагом до января 1929 г. Один из очевидцев вспоминал: «Мэй — устрашающая, огромная, растрепанная, похотливая блондинка с сильно накрашенным лицом, в высоком золотом парике… это пышное, розовое, мясистое создание выглядело столь непристойно, и притом от него исходили такое здоровье и притягательность, что мне пришлось сжать ноги».
В январе 1929 г. была устроена вторая премьера этой пьесы в Чикаго. Именно там, как гласит легенда, Мэй пережила одно из своих самых впечатляющих любовных приключений.
Когда Джим уехал из Чикаго, она, якобы опасаясь за судьбу своих бриллиантов в самом гангстерском американском городе, попросила приставить к ней телохранителя — молодого крепкого актера из ее труппы, на которого Мэй давно «положила глаз». При первой же возможности она и «страж» отправились в гостиницу и немедленно принялись за дело.
Они приступили к любовным утехам примерно в час ночи. К трем Мэй вдруг увидела, что все двенадцать «предохранителей» (меньше она с собой никогда не носила) использованы. Однако парочка продолжала свое занятие до семи утра, в совокупности двадцать два раза!
Затем они немного поспали, около полудня позавтракали — и продолжали упражняться до трех часов дня, совершив еще четыре удачных выступления. Озадаченная столь незаурядными способностями молодого человека, Мэй спросила его, получалось ли у него это раньше. «Ни разу в жизни, — ответил он, — но я думал о тебе месяцами, все мои мысли были заняты только тобой». «Вот пример позитивного мышления!» — весело заключила Мэй Вест, вспоминая об этом случае в своей книге.
В начале 30-х Мэй решает попробовать #себя на восточном побережье Штатов и отправляется в Голливуд. Ей уже перевалило за сорок. Для любой актрисы было бы поздновато начинать кинокарьеру — для Мэй Вест в самый раз!
Первое же появление на экране делает Мэй суперзвездой. Эпизод с крошечной ролью в фильме «Ночь за ночью» будет процитирован во всех рецензиях: в нем героиня Мэй заходит в ночной клуб, и на входе барышня восхищенно восклицает: «О силы небесные, какие бриллианты!» «Это были не те силы, милочка», — своим неподражаемым тоном отвечает Мэй, неторопливо уходя вверх по лестнице.
В этом и следующих фильмах Мэй выступила уже не только как актриса, но и как сценаристка. На съемках фильма об укротительнице львов «Я не ангел» как-то запил дрессировщик, и Мэй, презрев запрет режиссера, одна зашла в клетку со львами, отыграла несколько дублей и спокойно вышла обратно. «Львы были восхищены мною — чужим существом в сияющем белозолотом костюме. Они играли со мной, трогали меня своими большими лапами… странным образом я не нервничала и не думала о своей безопасности. В теле была какая-то одержимость, доводившая меня до экстаза», — вспоминала она.
За два года фильмы с Мэй Вест принесли студии «Парамаунт», стоявшей до того на грани разорения, более миллиона долларов. Мэй Вест становится самой желанной женщиной в Америке. Теперь она уже настоящая звезда — и ведет себя соответственно. Иногда на съемках, чтобы скрыть недостаток роста, актриса надевала огромные платформы или становилась на специальные подставки. Но однажды, играя в паре с очень высоким актером, она вдруг категорически отказалась встать на деревянный ящик. Ни мольбы режиссера, ни уговоры коллег не помогали. В результате сцену все-таки сняли как нужно — правда, в полу павильона пришлось прорубить дыру, в которую и залез несчастный актер. «Он мне просто не нравился, — объяснила позже Мэй свое упорство. — Не хотелось мне становиться перед ним ни на какую коробку».
Прокатчики требуют новых фильмов с ее участием. И вот она уже самая высокооплачиваемая актриса Голливуда, обладательница второго дохода в стране — после газетного магната Херста. Кстати, именно Херст вскоре призовет конгресс «вмешаться и покончить с распространением непристойного феномена Мэй Вест». Через три года после появления в Голливуде Мэй снова становится объектом нападок «борцов за нравственность», которые призывают цензурный комитет Хейса более решительно вмешаться в производство «аморальной» кинопродукции. Имя Мэй Вест заносится в списки артистов, которых церковь считает «кассовым ядом». От остроумных фраз, сказанных ею с экрана (например, на вопрос «Вы верите в любовь с первого взгляда?» Мэй отвечает: «Нет. Но при знакомстве это всегда экономит кучу времени». Или: «У тебя «пушка» в кармане, или ты просто так рад меня видеть?»), пуританская пресса начинает истошно вопить. Призывы «покончить с ведьмой раз и навсегда» раздаются все громче. Публикуются исповеди согрешивших женщин: «Я изменила мужу… к этому меня склонили фильмы Мэй Вест». Она становится настоящим классиком секса. Поклонники не перестают писать ей письма, спрашивать совета в своих любовных делах. Действительно, кто же еще в Америке разбирается в вопросах секса лучше, чем Мэй? «Дорогая мисс Вест, у меня
ужасная проблема. Мой друг — сексуальный маньяк, он не может остановиться, заставляет меня заниматься этим утром, до работы, вечером, после ужина, перед сном… А теперь еще стал приходить домой на обед. Прошу вас, помогите мне!» — умоляет некая Джуди. «Милая Джуди, — отвечает Мэй Вест. — На что же вы жалуетесь?! И кстати, дорогуша, не могли бы вы дать мне его телефончик?»
Под нажимом «Легиона приличия», сформированного особо рьяными лицемерами, ужесточаются требования цензурного кодекса. Из фильмов с Мэй Вест безжалостно выдираются любые фразы, которые могут быть расценены как двусмысленные (например, «Для этого парня я и вуали не подниму!»). Появление в прокате каждой новой картины с Мэй Вест сопровождается демонстрациями протеста. Перед афишами нового фильма «Это не грех» собираются группы католиков и скандируют: «Нет, это именно он!»
Мэй начинает разочаровываться в кино. Ее абсолютно не устраивает играть «как надо», а не так, как ей хочется. Фильмы, оскопленные цензурой, уже не несут в себе той заветной «философии плотских наслаждений», которая делала их столь привлекательными.
Мэй принимает решение оставить Голливуд и вернуться на сцену. В театре она получает возможность воплотить свою давнюю мечту: пишет пьесу «Екатерина была велика»о русской императрице Екатерине И. И играет в ней главную роль.
В 1944 г., после премьеры пьесы, с успехом прошедшей во многих городах Америки, Мэй сказала: «Я рада, что вам понравилась моя Екатерина. Мне она тоже нравится. Она позволяла себе много вольностей и была женщиной с неограниченной, «живой » сексуальностью и столь же неограниченной властью. Как-никак она ведь правила тридцатью миллионами и имела три тысячи любовников! В каком-то смысле я считаю Екатерину предвоплощением самой себя».
Я изменила мужу… к этому меня склонили фильмы Мэй Вест»
Даже будучи в весьма почтенном возрасте, Мэй не собиралась сдаваться — она по-прежнему не перестает делать то, что ей нравится: организует, например, шоу атлетов под веселым названием «Хочу и днем делать то, чем занимаюсь всю ночь». В окружении своих любимых «физкультурников» Мэй расцветала. Один из них вспоминал: «Мэй хотела, чтобы с ней занимались любовью каждый день, иначе она чувствовала себя плохо». Сколько атлетов ежедневно требовалось 61-летней Мэй Вест, чтобы чувствовать себя «хорошо», остается только догадываться…
В самом конце пятидесятых умирает Джим Тимони, ее верный спутник на протяжении последних 45 лет. Но вскоре Мэй нашла нового друга и любовника — обладателя титула «Мистер Балтимор» культуриста Пола Новака. Пол был младше ее на двадцать с лишним лет, но это не помешало ему остаться со своей возлюбленной вплоть до ее смерти в 1980 г.
С наступлением «танцующих шестидесятых», когда грядущая сексуальная революция начинает маячить на западном горизонте все отчетливее, вновь происходит взрыв интереса к Мэй Вест. «Битлз» помещают ее наряду с другими символическими для 60-х персонажами на обложку знаменитого «Сержанта». Повсюду проводятся фестивали фильмов с ее участием. Альбом’ напетых ею популярных мелодий занимает первые места в хитпарадах. Наконец, в 1970-м она появляется в новом фильме «Мира Брекинридж», где играет саму себя — Мэй Вест начала тридцатых. Мэй превращается в настоящую героиню американского фольклора. И о ней вновь говорит вся Америка!
«У нас с сексом много общего, — замечала Мэй. — Я не собираюсь требовать патент на его изобретение, но могу честно сказать, это я вновь открыла его. Я изображала секс с юмором, как прекрасное начинание, а не как что-то постыдное».
Заветная формула, позволившая Мэй Вест прожить столь удивительную и долгую жизнь, описана в ее книгах и очень проста. «Курите и пейте поменьше и почаще занимайтесь любовью», — говорила «постоянная грешница». Что ж, ее советам наверняка можно доверять. Конечно, были и те, кто весьма критически относился к своеобразной философии Мэй Вест. Но в одном она была права безусловно: «Когда женщины идут кривой дорожкой, мужчины следуют прямо за ними».
Оставить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.