Зеленоглазая красавица из Калифорнии Алисия Силверстоун

Алисия Силверстоун говорит, что переживает сейчас сложный переходный период.
«У меня странный возраст, – говорит 23-летняя актриса. – Я слишком молода, чтобы играть подружку главного героя в обычном фильме. И уже немножко старовата для подростковых комедий. Поэтому сегодня я нахожусь непонятно где». В новом фильме «Тщетные усилия любви» по мотивам одноименной комедии Шекспира Силверстоун сначала пробовалась на роль Розалинды, возлюбленной Бирона, которого сыграл 39-летний Кеннет Брана. Но затем Брана решил, что ей больше подойдет роль французской принцессы, в которую влюбляется король Наварры в исполнении 27-летнего Алессандро Ниволы. Роль Розалины в конце концов исполнила Наташа МакЭлхоун.Зеленоглазая красавица из Калифорнии в начале 90-х стала объектом поклонения мужчин и подростков после огромного успеха фильма «Увлечение без взаимности» (Crush). Хотя на ее счету был только этот фильм да пара клипов Aerosmith, Алисия Силверстоун получила два приза MTV: за лучшую роль-прорыв и как лучшая злодейка сезона.
«Алисия Силверстоун – это Стивен Спилберг на МTV!» – провозгласили на следующий день газеты, опубликовав фотографии сияющей Силверстоун с двумя призами. Она словно пародировала Стивена Спилберга, который незадолго до того, точно так же сияя, стоял в обнимку с двумя призами (правда, это были «Оскары»).
В то время Алисии было всего 16 лет.
А два года спустя Силверстоун стала полноправной звездой, сыграв в молодежной комедии «Бестолковые» увлеченную шмотками и мальчиками Шер Горовиц.

К 19 годам Силверстоун стала одним из самых молодых голливудских продюсеров: Columbia Pictures заключила с ней контракт на 8 миллионов долларов за продюсирование двух фильмов. Тогда же Силверстоун вместе со своим менеджером и подругой Кэролайн Кесслер создала свою собственную производственную фирму First Kiss Productions.
«Название First Kiss придумали мы с моим приятелем, – говорит она о своей кинокомпании. – Нам в голову приходили самые идиотские идеи, пока мы не решили остановиться на First Kiss. Первый поцелуй – это самое волнующее событие в жизни человека, потому что ты еще не знаешь, как это все должно происходить».
Год спустя она узнала, какова цена раннего успеха. В 1996 году начался откат. Журналисты были беспощадны к Силверстоун: когда перед началом съемок «Бэтмена и Робина» она набрала пару лишних фунтов, ее Бэтгерл немедленно переименовали в «Фэтгерл». В том же году первый продюсерский проект Алисии «Лишний багаж» провалился в прокате, собрав всего 14 миллионов долларов.

Сегодня Силверстоун говорит, что все трудности и обиды позади. Во-первых, она снова стройна и изящна, поскольку полностью отказалась от мяса и мясных продуктов. А во-вторых, она снялась в экранизации Шекспира. Чего еще можно желать?
«Несколько лет назад обо мне говорили много гадостей, – замечает она. – И это, конечно же, оставило в моей душе неприятный осадок. Но сейчас я воспринимаю все случившееся со мной как необходимый опыт. Я живу настоящим, а не прошлым и хочу делать фильмы, которые мне нравятся. И я ни о чем не жалею».
Силверстоун охотно принимает приглашения сниматься за пределами Голливуда. В 1995 году она приложила немало усилий, чтобы получить роль в «Ускользающей красоте» Бертолуччи. Но он, увы, предпочел ей Лив Тайлер. Силверстоун снималась во Франции у Алена Корно («Новый Свет», 1995), поэтому когда она получила приглашение из Англии сняться у Кеннета Брана в «Тщетных усилиях любви» (по пьесе Шекспира), она не колебалась ни секунды.

«Мне было 16 лет, когда я впервые прочитала Шекспира, – рассказывает она. – Это была пьеса «Ромео и Джульетта». Я была в восторге – я не могла поверить, что можно так прекрасно писать! Потом я прочитала шекспировские драмы и решила, что современное кино их не осилит. Только когда я увидела постановки Кеннета Брана «Много шума из ничего» и «Генрих Y», мне стало ясно, что в кино пришел человек, который может это сделать».
Начав говорить о Брана, она не может остановиться.
«Я действительно готова говорить о нем часами, – соглашается Силверстоун и, не останавливаясь, продолжает: – Он приходит в проект полностью подготовленным. Его можно спросить о чем угодно – он немедленно ответит. Фильмы – его дети».
Но Силверстоун уверяет, что Брана никогда ничего не навязывает актерам. «Он всегда готов принять любое интересное предложение, но при этом фильм, над которым он работает, все равно останется фильмом Кеннета Брана. Работая с ним, я чувствовала себя в полной безопасности. Он умеет заставить актера сыграть на пределе своих возможностей, и это всегда получается у него вроде бы само собой, без напряжения и стрессов. Мне нравятся и стиль, и ритм его работы. Он влюблен в то, что делает.

Когда я снималась у него, мне казалось, что я стала героиней волшебной сказки и что все обязательно получится так, как нужно. Я ужасно хочу снова поработать с Кеннетом. Если он больше не пригласит меня сниматься, я этого не переживу».
За последнее время Силверстоун так часто и так красноречиво нахваливала Брана, что в таблоидах начали писать о том, что во время съемок они стали любовниками. Силверстоун категорически отрицает эти слухи, хотя и находит их забавными. «Недавно я прочитала, что во время съемок забеременела от Кеннета, – со смехом говорит она. – Значит, сейчас я уже на десятом месяце! Но вообще-то это очень мило, когда твое имя связывают с именами великих людей».
Кеннет Брана кардинально переработал «Тщетные усилия любви» и перенес героев пьесы в 30-е годы ХХ века – эпоху расцвета мюзиклов. Но действие по-прежнему происходит в королевстве Наварра на границе Испании и Франции. Король (Алессандро Нивола) и трое его друзей дают клятву на три года забыть о женщинах и посвятить себя занятиям философией. Но их планы кардинально меняются, когда в королевстве появляются очаровательная французская принцесса (Силверстоун) и три ее фрейлины. В фильме много музыки и танцев в стиле Фреда Астера и Джинджер Роджерс на музыку Коула Портера, Джорджа Гершвина и Ирвинга Берлина.
Силверстоун уверяет, что ее вовсе не удивило то, что действие пьесы было перенесено в ХХ век; гораздо больше взволновало ее превращение «Тщетных усилий любви» в мюзикл.

В ноябре 1998 года Брана впервые обратился к Силверстоун с предложением пройти пробы на роль Розалинды.
«Первой моей мыслью было: «Господи, я же не умею ни петь, ни танцевать! Надеюсь, он этого не заметит». Встретившись с Кеннетом, я заявила, что смогу и петь, и танцевать – но не сейчас, а на съемках. Я была почти на 100 процентов уверена, что он меня не возьмет. Но я бы ни за что на свете не отказалась от пробы у Кеннета Брана. А через месяц он сообщил, что берет меня на роль принцессы. Кеннет сказал, что инстинкт подсказывает ему – я должна играть именно эту роль. А потом он пожелал мне счастливого Рождества и посоветовал не думать о работе. Как же! Сначала я была так счастлива, что не сразу сообразила, что попала в ловушку. А потом до меня дошло: ведь я пообещала ему петь и танцевать!»
Силверстоун немного танцевала в школьных спектаклях, но никогда не пробовала петь. «У меня, правда, была одна музыкальная строчка в пьесе, которую ставил наш учитель литературы. Я согласилась ее спеть, потому что очень хотела получить хорошую оценку. Да и танцы у меня были довольно специфические – я танцевала в группе поддержки,
а там больше акробатики, чем танцев в бродвейском стиле».

Узнав, что Брана берет ее, Силверстоун срочно начала заниматься с преподавателями вокала и танцев. И к началу съемок она могла либо более-менее сносно петь, либо танцевать, совместить и то, и другое ей, однако, никак не удавалось!
«К счастью, мы сначала записывали наши вокальные номера в студии, – рассказывает Силверстоун, – а потом танцевали перед камерой и синхронно открывали рты. Порой мне было трудно проделывать сложные па, да еще и рот открывать. Хорошо, что мы были не на сцене, а перед камерой, где можно сделать еще один дубль».
Она говорит, что репетиции понравились ей гораздо больше, чем съемки.
«Терпеть не могу сидеть
в кресле парикмахера и гримера. Ненавижу ждать, пока все приготовятся снимать следующий дубль. Больше всего мне нравится создавать характер героини. Мы работали с замечательным хореографом-постановщиком Яном Адамсом, он учил меня контролировать дыхание, чтобы я могла петь и танцевать. Он говорил о том, что правильное дыхание очень важно и во время полового акта, уверял, что сделает из меня самую сексуальную девушку в городе. Я сказала ему, что он похож на Остина Пауэрса».

Силверстоун говорит, что несмотря ни на что, петь и танцевать ей понравилось. «Пение освобождает, снимает тяжесть с души, – говорит она. – Петь – все равно что плакать. Поплачешь, и тебе станет легче».
Наверное, это не случайная оговорка – насчет плача. Силверстоун старается относиться к сплетням масс-медиа философски, но чувствуется, что это ее все-таки задевает.
«Мне не раз давали понять, что роль в шекспировской постановке – не для меня, – говорит она. – Это было гадко и омерзительно. Наверное, я была слишком убедительна в «Бестолковых». С тех пор, правда, прошло уже больше пяти лет, но мне все равно удивлялись: «Ты будешь играть Шекспира? Но ведь ты же играла в «Бестолковых»!» Ну и что? Почему другим актерам можно играть и в умных, и в глупых фильмах, а мне нельзя?»

Силверсоун тщательно готовилась к работе: она занималась с преподавателем дикции, читала литературоведческие исследования о Шекспире, пыталась понять его отношение к женщинам.
«Я не хотела быть глупой американской девчонкой, попавшей в компанию знаменитых английских лицедеев!»
Нужно отметить, что «знаменитые английские лицедеи» – Тимоти Сполл, Джеральдин МакЭван, Ричард Бриерс – с радостью приняли в свою компанию Алисию Силверстоун. Она быстро почувствовала себя равной среди равных и перестала стесняться. Более того, она так хотела доказать всем, что может играть «настоящие» роли, что была даже готова пройти весьма трудное испытание для американских исполнителей – испытание английским акцентом.
Но Брана категорически отказался от этого.
«Он сказал, что французская принцесса в исполнении американской актрисы, да еще говорящая с английским акцентом – это уже перебор, вспоминает Алисия. – Пусть каждый актер говорит так, как он привык».
Думаю, однако, что Алисии не составило бы большого труда обрести английский акцент, поскольку ее родители – коренные англичане. И свою дочку, которая родилась в Сан-Франциско, они каждое лето возили в Англию.

«До 12 лет я регулярно слышала английскую речь, – вспоминает Силверстоун. – В Лондоне мои родители часто ходили в театры и всегда брали меня с собой. Мы покупали дешевые билеты и поэтому могли ходить в театры Уэст-энда почти каждый день. Наверное, именно тогда я и влюбилась в лицедейство. Хотя, конечно, даже в самых смелых мечтах не могла себе представить, что буду играть в мюзикле по пьесе Шекспира».
Алисия Силверстоун с 10 лет начала работать в модельном бизнесе. Она вспоминает, что ей ужасно не нравилось позировать для рекламы. Чеки за фотосеансы Силверстоун использовала для оплаты уроков актерского мастерства, и в 15 лет стала профессиональной актрисой. Но вспоминать свои первые шаги на кинопоприще она не любит: «Ужасные фильмы, ужасные сценарии, и при этом все уверяли меня, что я должна обязательно раздеваться перед камерой».

Несколько лет назад Силверстоун стала вегетарианкой, и сегодня она убеждена в том, что человечество было бы избавлено от очень многих бед, если бы люди не ели мяса. «Если бы 10 процентов американцев были вегетарианцами, – говорит Алисия, – мы могли бы накормить половину Африки тем зерном, которое идет на корм скоту». А вот еще одно ее высказывание: «У половины американцев проблемы с сердцем – потому что они едят мясо».
Недавно Силверстун приняла участие в кампании против препарирования лягушек на уроках биологии в школах. В рекламном ролике, прогремевшем на всю Америку, она даже поцеловала лягушку. Интересно, что испытывала в этот момент исполнительница роли шекспировской принцессы?

«Это была не настоящая лягушка! – смеется Силверстоун. – Мы категорически против эксплуатации животных – даже в самых благородных целях. Поэтому я пыталась вообразить, что целэю настоящую лягушку, хотя целовала обычную пластмассу. Но я бы не отказалась поцеловать и настоящую лягушку».
В искренности Силверстоун трудно сомневаться, равно как и в ее смелости. Недавно она с группой «зеленых» ездила в африканский заповедник, где на них едва не напал дикий слон. Проводники уже были готовы его пристрелить, но Силверстоун и двое ее друзей смогли отогнать слона громкими криками и свистом. «Он нас испугался, – смеется Силверстоун. – Он посмотрел на нас и решил, что мы слишком шумные и скандальные и что с нами лучше не связываться».
Немало проблем и у Силверстоун-продюсера. Алисия говорит, что сейчас на ее производственной компании разрабатывается пять кинопроектов, но больше всего ее привлекает знаменитый шотландский судебный процесс над Мадлен Смит; тогда – единственный раз за всю историю британского судопроизводства – в решении суда было отмечено, что «преступление не доказано».
«Я не должна говорить об этом проекте, потому что пока еще ничего не решено, но мне очень хотелось бы его снять, – говорит она. – Мне бы хотелось снимать в Шотландии, ведь моя мама родом из Шотландии!»

Алисии Силверстоун всего 23 года, а она, занимаясь кинопроизводством, ворочает миллионами долларов. Не кажется ли ей, что такая ноша слишком тяжела для нее?
«Мне не раз давали понять, что я еще не доросла до этого, – говорит Силверстоун. – Но на мой взгляд, это не так. Я должна гордиться тем, что за короткое время сумела добиться столь многого. Можете смеяться над тем, что я целуюсь с лягушками, но я уверена, что делаю нужное дело. Я не хочу, чтобы школьников учили кого-то мучить. И я буду использовать все свои возможности и ресурсы, чтобы этому помешать. В конце концов лицедейство – это просто фиглярство, если оно не служит чему-то более важному».